С моря дунул холодный ветер, пронизывающий до костей. Весна показалась холодной. Мелкий дождь быстрее напоминал осень, чем весну. Серое небо сливалось с серым пенистым морем, серыми скалами, серыми шинелями. Вот так юг!
В Керчи почти не было деревьев, а те, что и были, уже давно были изрублены на дрова. А тепла все не было, весна задерживалась. Бойцы грелись около умощенных в солярке кирпичей, которые использовались как печка. Впереди еще ожесточенные бои за освобождение Крыма, нужно держаться. Особенно трудно было раненым. Авиация долго не присылала транспорт для их перебазирования в тыл. Не хватало еды, но больше всего докучал недостаток тепла.
Приказ был коротким: найти дрова.
На задание отправились впятером. Молодые и сильные, стройные как кипарисы, бойцы пригибались к земле, чтобы остаться незаметными. Нужно было дойти до двухэтажного домика, который прислонился к скалам, — единственного еще необследованного ими объекта. Возможно, там остались какие-либо дрова: окна, двери, мебель, словом, то, что хорошо горит.
К дому достались нескоро — вошли в опустелое жилище. Неописуемо обрадовались уюту и найденным дровам: посреди опустевшей комнаты стоял большой черный рояль. Крышка лежала в стороне, кто-то уже отломал, осталось немного — разбить деревянный корпус и нести дрова в расположение части. Но никто не осмеливался сделать первый удар.
Аж вот к роялю подошел один из бойцов, высокий худощавый парень, и, склонившись над инструментом, заиграв «Полонез» Огинского. Звуки разливались по пустому жилищу, наполняя солдатские души теплом и воспоминаниями о мирной жизни.
В тот день они возвращались почти без дров, прихватили только отломанную кем-то крышку. В душе каждого звучала музыка.
С моря опять дул холодный ветер, пронизывая до самого тела солдатские шинели. Но бойцы не замечали тот холод, на сердце было тепло.
| 
